Восточную Англию – графства Кембриджшир, Эссекс, Саффолк и Норфолк – лишь Северное море отделяет от соседней Голландии, где столь же популярны мельницы, каналы, коровы и живописцы. В этих краях родились художники Томас Гейнсборо и Джон Констебл, композитор Бенджамин Бриттен, адмирал Горацио Нельсон и вождь Английской революции Оливер Кромвель. А писатель Эрик Блэр стал знаменит под псевдонимом Оруэлл – по названию живописной реки Саффолка. Манили меня в эти места и королевская резиденция Сандрингем, и величественные готические соборы в Или и Норидже, и, конечно, каменно-кружевной университетский Кембридж. В начале апреля, когда открываются для публики запечатанные на зиму достопримечательности, я сел в машину и выехал из Лондона на северо-восток по скоростному шоссе М11.
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ: ЛОНДОН – ИЛИ
План был следующий: двинуться на север через Или и Сандрингем до залива Уош, потом по периметру вдоль северного, восточного Норфолка, конечно, с заездом в главный город региона Норидж и «замкнуть контур» дорогой через центральную часть полуострова до Кембриджа и Лондона. Я прикинул, что на это нужно минимум шесть дней, да и то только «понадкусывать». Почти неприлично начинать рассказ о путешествии с того, чего не увидел. Но – в очередной раз не сбылась моя мечта посетить дом-музей важнейшего британского скульптора XX в. Генри Мура. В его усадьбе Henry Moore Foundation, Perry Green можно заглянуть в творческую мастерскую и прогуляться по садам, где расставлены его творения – монументальные бронзовые и каменные полулежачие фигуры и биоморфные тела. Но Перри-Грин открывается лишь на второй неделе апреля! Пропустил я и другую важную достопримечательность на моем пути – Даксфордский музей, Duxford Imperial War Museum, огромные ангары которого хорошо различимы с шоссе. Это, по существу, национальный военно-воздушный музей. Я был там не раз, и он, несомненно, стоит посещения. Дело в том, что во время Второй мировой войны на территории Восточной Англии было построено свыше 150 аэродромов и военно-воздушных баз, большей частью американских, для налетов на оккупированную Гитлером Европу. Великобританию к концу войны в шутку называли «американским авианосцем у берегов Европы». В ангарах музея хранятся две сотни разных самолетов, в том числе и легендарные «спитфайеры». Все тут можно трогать, залезать в кабины, дергать рукоятки – рай для детей.
А летом здесь проходят авиашоу: исторические самолеты поднимают в воздух. В соседнем Кембридже сохранилось любопытное «вещественное» свидетельство той эпохи: на потолке трактира Eagle американские пилоты, возлежа на руках однополчан, копотью свечей выписывали имена любимых девушек – их можно прочесть и сегодня.
Немного не доезжая до Кембриджа, я свернул с шоссе, чтобы заглянуть в поместье Одли Энд (Audley End). Усадьбу построил сэр Томас Одли на месте монастыря – после того, как Генрих VIII передал монастырские земли своим приближенным. Некоторое время Одли Энд было во владении британской монархии – Карл II приобрел его в 1668 г. как базу для посещения скачек в соседнем Ньюмаркете, где сей- час находится Национальный музей конного спорта. Парк при усадьбе разбил в XVIII в. основатель садово-парковой традиции Капабилити Браун. Сегодня имение принадлежит организации «Английское наследие», охраняющей памятники старины. Здание очень краси- во как снаружи, так и внутри, в нем умело переплетены важнейшие английские стили: тюдоровский, якобианский и георгианский. За средневековым парадным холлом следуют залы в духе XVII и XVIII вв. с богатой кол- лекцией картин. Служебные помещения – прачечная, пекарня, кухни – в «рабочем состоянии», есть пояснения обязанностей разных видов прислуги. Сделав круг по уют- ному городку Сафрон-Уолден, славному пре- стижной частной школой для мальчиков, я вернулся на шоссе М11, обогнул Кембридж и продолжил путь на север.
Следующий визит – в Хантингдон. Но памятуя, что в провинциальной Англии обед в пабах и ресторанах подают строго между 12.30 и 14.30, а до или после хоть с голоду помирай, я заехал в деревушку Hemingford Gray рядом с ним, чтобы закусить в реко- мендуемом Michelin трактире The Cock Pub, затерявшемся среди домиков с соломенными крышами. Подкрепившись у камина bangers & mash (свиными кол- басками с пюре), я двинулся дальше. Хантингдон известен тем, что здесь родился и вырос лорд-протектор времен республики Оливер Кромвель. Музей располагается в старинном здании городской шко- лы, где Кромвель учился в детстве. Тут можно полюбоваться пор- третами предков и родных Кромвеля, его генеалогическим древом. Есть и его личные вещи – шляпа, печатка и посмертная маска. Не только Хантингдон, но и все графство Кембриджшир хранит память о Кромвеле. Музей открыт и в соседнем Или, куда семья лорда-про- тектора переехала после того, как он в 37 лет унаследовал имение дяди. Кромвель происходил из мелкопоместных дворян и до того, как по- пал в парламент депутатом от Хантингдона, занимался разведением скота. В Кембридже, в парадном зале колледжа Сидней-Сассекс, где Кромвель учился, висит его портрет, обрамленный занавесочками, которые задергивают во время визитов членов королевской семьи – чтобы не задевать чувства тех, чей предок Карл I был казнен по приказу парламента. На территории этого самого колледжа зарыта и голова Кромвеля – в месте, известном лишь немногим, чтобы какой-нибудь псих-монархист ее не выкопал. Лорд-протектор умер в 1658 г. и был похоронен в Вестминстерском аббатстве. Через три года, после вос- становления монархии, по приказу Карла II тело достали, голову отрубили (что там, кроме черепа, осталось?!) и повесили на крышу Вестминстерского зала парламента. Там она висела лет двадцать, пока ее не сдуло ветром и один из караульных не спрятал ее за пазуху. Раритет хранился в его семье из поколения в поколение, пока в XX в. его не передали британскому правительству. Тогда-то и было решено похоронить голову Кромвеля на территории его колледжа.
Город Или стоит на глинистом холме, некогда острове – во что трудно поверить. Большая территория севернее Кембриджа называется fens – болота. Издавна люди жили здесь на островках, окруженных топями. В XVII в. голландский инженер осушил значительную тер- риторию, и теперь эти места – одни из самых плодородных сельхоз- угодий Европы. Как все выглядело в былые времена, можно узнать в заповеднике Wicked Fen недалеко от Или, гуляя по дощатому настилу и любуясь из специальных укрытий на несчетное число пернатых.
Но вот передо мной вырастает величественное здание Илийского собора с его ни на что не похожей 8-гранной башней. (Посещение соборов всегда лучше оставлять на самый конец дня или на раннее утро: большинство британских церквей открыты с 8 утра до 7 вечера, дольше остальных достопримечательностей.) Изнутри собор столь же впечатляющ. Я вспомнил, как однажды был поражен, увидев, что в нем проходила сельская ярмарка: пол нефа устилала солома, и всюду стояли загончики со свиньями, овцами, домашней птицей всех сортов. Впрочем, когда-то церкви выполняли роль общинного центра, так что ж удивительного, если они сохраняют эту функцию и в наши дни? На ночлег меня ждет пансион Riverside Inn на берегу реки Грейт- Уз, молодая хозяйка которого, Лили, говорит по-русски – она литов- ско-белорусского происхождения. Ресторан тут же рядом, рыбный The Boathouse. После ужина отправляюсь на прогулку по берегу. Рек с названием Оuse в Англии несколько, слово это на древнекельтском значит просто «вода».
ДЕНЬ ВТОРОЙ: ИЛИ – НОРИДЖ
После настоящего английского завтрака странствующий идаль- го, то бишь я, направил своего боевого коня к королевскому име- нию Сандрингем-хаус. В отличие от Букингемского дворца или Виндзорского замка, которыми распоряжается так называемый Фонд монархии, это имение – личная собственность королевы Елизаветы. К слову, в последнем списке 1000 самых богатых британцев в «Санди Таймс» Елизавета II на 262-м месте. Она многие годы занимала первое, пока эксперты лет 10 назад не отделили ее личное имущество от имущества монархии. С тех пор королева медленно опускается вниз. Сандрингем-хаус перешел к ней напрямую в наследство от отца. Именно отсюда королева обращается к нации с рождественским по- сланием – в 3 часа дня 25 декабря. Первый владелец поместья, старший сын королевы Виктории, страстно увлекался охотой, эту традицию поддерживают и сегодняшние члены королевской семьи. В позапро- шлое Рождество 90-летнего принца Филиппа увезли из Сандрингема в больницу с подозрением на инфаркт. Вся нация переживала: он же не сможет в этом году поохотиться! (К счастью, обошлось: принца скоро выписали.) В этой довольно скромной по королевским меркам усадьбе мне запомнился коридор, где в длинный ряд выставлены с полсотни личных охотничьих ружей членов семьи – от королевы Виктории до принца Чарльза. Все это работа королевских оружейников: приклад каждого экземпляра подогнан под венценосного владельца. А жив- ность в здешних лесах кишмя кишит.
…продолжение следует…